Личностный смысл. Иерархическая структура сознания

Помимо эмоций, другой очень важной формой, в которой мотивы деятельности проявляются в сознании человека, является личностный смысл. Эта категория, лежащая на пересечении когнитивной и аффективной сфер и сознания, на наш взгляд, является важнейшей для объяснения психического механизма полиграфных проверок, и в следующем разделе, целиком посвященном нашей теории, мы не раз будем возвращаться к понятию личностного смысла.

Ю.Б.Гиппенрейтер в своей книге «Введение в общую психологию» давала очень емкое определение категории «личностный смысл»: личностный смысл – это «переживание повышенной субъективной значимости предмета, действия или события, оказавшихся в поле действия ведущего мотива». В этом определении акцент делается на аффективном аспекте явления личностного смысла. Следует, однако, помнить, что личностный смысл находится на стыке когнитивного, аффективного, мотивационного. В категории личностного смысла выражается идея единства психических явлений и процессов.

Феномен личностного смысла явственно обнаруживается в те моменты, когда какой-либо нейтральный объект (предмет, действие, человек) с некоторого момента начинает отражаться в человеческом сознании как субъективно значимый.

Например, ничего не значившее ранее для человека число 564, приобретает в ситуации полиграфной проверки в его сознании личностный смысл в том случае, если он (человек), воспользовавшись случайно услышанным кодом доступа (564) в закрытое для него помещение, проник в это помещение, похитил важную документацию и при этом прекрасно осознает те неблагоприятные для него последствия, которые будут иметь место в случае разоблачения.

В теории деятельности подчеркивается, что личностный смысл связан именно с ведущим в данный момент мотивом. Второстепенные мотивы (мотивы-стимулы) способны порождать лишь эмоции, но не смыслы. При этом, чем ведущий мотив сильнее, интенсивнее, чем большей побудительной силой он обладает, тем более широкий спектр объектов, имеющих отношение к данному мотиву, обретает в сознании человека личностный смысл.

Личностный смысл выступает в двух ипостасях, а именно: 1) в плане поведения (которое в ситуации полиграфной проверки трактуется как развитие физиологических реакций) и 2) в плане сознания субъекта. Как будет отмечено в следующей главе, в некоторых отношениях понятие «личностного смысла» сходно с трактовкой А.Г.Асмолова понятия «смысловая установка».

Для того чтобы глубже понять то, что же имел в виду А.Н.Леонтьев, когда говорил о феномене личностного смысла, целесообразно рассмотреть его трактовку универсальной структуры человеческого сознания.

Согласно А.Н.Леонтьеву, сознание человека имеет с функциональной точки зрения трехуровневую структуру. В нем различают чувственную ткань, поле значений и поле личностных смыслов:

Первая из образующих человеческого сознания – это его чувственная ткань, которая «образует чувственный состав конкретных образов реальности, актуально воспринимаемой или всплывающей в памяти, относимой к будущему или даже только воображаемой» (А.Н.Леонтьев, «Лекции по общей психологии»).

Главная функция чувственной ткани заключается в создании у субъекта некоего «чувства реальности» окружающего мира. А.Н.Леонтьев поясняет этот тезис следующим образом: «особая функция чувственных образов сознания состоит в том, что они придают реальность сознательной картине мира, открывающейся субъекту. <…> Иначе говоря, именно благодаря чувственному содержанию сознания мир выступает для субъекта как существующий не в сознании, а вне его сознания – как объективное поле и объект его деятельности. <…> Чувственные содержания, взятые в системе сознания, не открывают прямо своей функции, субъективно она выражается лишь косвенно – в безотчетном переживании «чувства реальности». Однако она тотчас обнаруживает себя, как только возникает нарушение или извращение рецепции внешних воздействий».

В годы Великой Отечественной войны А.Н.Леонтьев участвовал в работе по реабилитации саперов, лишившихся зрения и кистей рук. Он заметил, что такие раненые часто жаловались на необычное состояние «утраты связи с реальностью». А.Н.Леонтьев писал

«<…> Через несколько месяцев после ранения у больных появлялись необычные жалобы: несмотря на ничем не затрудненное речевое общение и полную сохранность умственных процессов, внешний мир постепенно «отодвигался», становился для них «исчезающим»; хотя словесные понятия (значения слов) сохраняли у них свои логические связи, они, однако, постепенно утрачивали свою предметную отнесенность. Возникала поистине трагическая картина разрушения у больных чувства реальности. «Я обо всем как читал, а не видел… Вещи от меня все дальше», – так описывает свое состояние один из ослепших ампутантов. Он жалуется, что когда с ним здороваются, «то как будто и человека нет»».

Подобные нарушения «связи с реальностью» можно без труда создать и у здорового человека в лабораторных условиях. Так, еще в конце XIX века Дж.Стрэттон провел свои классические опыты с ношением специальных очков, инвертирующими (переворачивающими «вверх ногами») изображение на сетчатке глаза. При этом у испытуемых возникало (как правило, на непродолжительное время) сходное с описанным выше ощущение «нереальности» окружающей действительности.

Однако на основе одной лишь чувственной ткани человек никогда бы не смог получить такую картину мира, в которой он мог бы дать себе (и окружающим) отчет. Образы восприятий и представлений получают в сознании человека новое качество – свою означенность. Поэтому поле значений является следующим определяющим аспектом человеческого сознания. В универсальных значениях в свернутой форме окружающий мир отражается в своей предметности, в материи языка. В поле значений любой образ раскрывается в совокупности его свойств, связей, отношений, которые были выработаны общечеловеческой практикой. Так, топор предстает в поле значений сознания в первую очередь как «топор», т.е. как некоторое орудие, функцией которого является рубка чего-либо, а ботинок выступает как предмет, обеспечивающий комфорт при ходьбе и защищающий ногу от температурных воздействий и механических повреждений. Точно так же пистолет в универсальном поле значений выступает как некое орудие, предназначенное для производства выстрелов (при этом безотносительно того, в кого и в связи с чем эти выстрелы производятся).

Строение поля значений и различия в функционировании систем значений индивидуального и общественного сознания различных малых и больших групп, а также различных этносов изучает наука психосемантика. Так, установлено, что практически у всех представителей военного и первого послевоенного поколений славянских народов Советского Союза, вынесших на своих плечах весь груз войны с нацистской Германией (за исключением, пожалуй, славян западной Украины), нейтральное для западного общественного сознания слово «немец» приобрело в сознании негативный оттенок и фактически означало понятие «вpaг», «убийца», «грабитель» и «насильник» (вспомним, как это универсальное для нашей культуры значение обыгрывается в одном из эпизодов фильма «О чем говорят мужчины» (2010 г.) для создания юмористического эффекта: персонаж фильма в своем сне обращается к солдатам вермахта: «Немцы, как жить дальше?», а, секундой позже, третируемая персонажем бабушка просит их: «Немцы, помогите, заберите меня!»).

Итак, в поле значений человеческого сознания окружающая действительность отражается в своей универсальной предметности, т.е. в своем функциональном назначении (иначе у человекоподобных обезьян, у которых совершенно другое поле значений; здесь достаточно вспомнить басню Крылова «Мартышка и очки»). Понятно, что для специалиста-полиграфолога сенсорный блок полиграфа предстает в поле значений именно как прибор, предназначенный для регистрации динамики физиологических процессов, происходящих в организме человека, в то время как в поле значений австралийского аборигена полиграф представляет собой всего лишь некий кусок железа.

Наконец, третьей (и самой интимной) компонентой сознания человека является личностный смысл, который в отличие от универсальных, в общем-то, для людей (принадлежащих к одной культуре) значений (значений одинаковых для всех), отражает то, что представляет собой предмет, событие и т.д. для конкретного человека лично, т.е. как нечто соотносится с системой его мотивов (преимущественно с иерархией ведущих мотивов).

По сути дела личностный смысл есть отражение мотива в сознании. А.Н.Леонтьев так поясняет этот взгляд:

«Для того, чтобы ответить на вопрос о том, как мотив представлен в сознании, необходимо рассмотреть другую сторону движения значений. Эта другая сторона состоит в той особой их субъективности, которая выражается в приобретаемой ими пристрастности. Само по себе значение есть вещь, глубоко человеку безразличная, будь то стол, стул, абстракции – «N – мерное пространство» или счастье, благо, беда. Чтобы не быть равнодушным, сознаваемое объективное значение должно превратиться в значение для субъекта, приобрести личностный смысл. Личностный смысл и является третьей «образующей» сознания. <…> Следовательно, различаются «значение-в-себе» и «значение-для-меня». «3начение-для-меня», которое я назвал смыслом, а потом ограничил это «личностным смыслом» – третья образующая сознания. Итак, значение живет еще одной жизнью – оно включается в отношение к мотиву. <…> Безразлично, осознаются или не осознаются субъектом мотивы, сигнализируют ли они о себе в форме переживаний интереса, желания или страсти. Их функция, взятая со стороны сознания, состоит в том, что они как бы «оценивают» жизненное значение для субъекта объективных обстоятельств и его действий в этих обстоятельствах – придают им личностный смысл, который прямо не совпадает с понимаемым объективным их значением. <…> Если внешняя чувственность связывает в сознании субъекта значения с реальностью объективного мира, то личностный смысл связывает их с реальностью самой его жизни в этом мире, с ее мотивами. Смысл и создает пристрастность человеческого сознания».

Так, в ситуации проверки само по себе нейтральное в поле значений слово «красный», становится для причастного к хищению денег (из красной папки) личностнозначимым в поле смыслов его сознания, в то время как для человека, который не имеет отношения к краже и не знает о том, что деньги были взяты именно из красной папки, слово «красный» так и остается объективно нейтральным (в ряду других цветов), не покидая тем самым поля универсальных значений его сознания.

Точно так же в ситуации полиграфной проверки слово «пистолет» приобретает в сознании убийцы в ряду других стимулов («полено», «нож», «удавка», «топор» и т.д.) личностный смысл в том случае, если убийство было им совершено именно пистолетом.

Из сказанного становится понятным, что в своей работе полиграфолог имеет дело с целенаправленно актуализированными в ситуации «детекции лжи» личностными смыслами обследуемого лица, имеющими и субъективную, и поведенческую (физиологические сдвиги) компоненты.

Добавить комментарий