Мы пришли к выводу о том, что динамичность смыслов определена подвижностью мотивов (свойств ситуации) и изменчивым характером цели. А, следовательно, направленная актуализация личностных смыслов и заключается в изменении свойств мотивов и сменой целей. И смысл, и мотив, и цель существуют в единой системе сложных взаимосвязей, система эта подвижна, и изменения в одном из элементов этой системы ведут к изменениям в других. Такую систему можно представить как жесткий треугольник, воздействуя на одну из вершин которого, мы, тем самым, воздействуем и на две другие.
Например, если мы попытаемся изменить цель (положение вершины Ц), изменятся и мотив, и единицы смысла (положение вершин М и С соответственно).
Описывая взаимодействие смыслов, мотива и цели мы уже обращали внимание на то, что любые изменения в соотношении этих элементов сопровождаются некими эмоциональными проявлениями. Используя метафору треугольника, за любым поворотом треугольника следует эмоциональный отклик. Эмоции эти могут различаться как по величине, так и по знаку. Это может быть не только эмоция страха, как в случае полицейской полиграфной проверки (особенно у причастного лица), но и любой другой аффективный процесс.
Направленной актуализацией динамических личностных смыслов сознания (давшей название нашей теории), «управлением смыслами», занимаются не только полиграфологи. Мы в этом не оригинальны. Возьмите любую антологию юмора и взгляните на любую историю, любой анекдот с точки зрения предложенных подходов. Причиной появления смеха служат быстрые изменения свойств ситуаций или целей. Говоря о человеке, что он обладает чувством юмора, мы говорим о его умении быстро подать ситуацию как бы с другой стороны (изменить ее свойства), либо резко сменить цель повествования.
Давайте улыбнемся.
Жена супругу: «Дорогой, мне сегодня ночью было страшно. Я проснулась, а тебя нет!». Супруг: «Дорогая, а где ты проснулась?».
Получилось улыбнуться? Так как же столь незатейливые строки вызвали улыбку или смех – эмоцию? Первая фраза способствовала тому, чтобы у читателя создавалось впечатление о ситуации, в которой в домашней обстановке два дорогих друг другу человека, муж и жена, ведут диалог. Но слова супруга коснулись не причин пробуждения жены (пробуждения со страхом), а места этого пробуждения. Его вопрос заставил читателя изменить представление о ситуации пробуждения (изменил свойство ситуации). Она приобрела некий пикантный характер. И цель нахождения супруги в том месте, где она проснулась, тоже достаточно двусмысленна.
Жена супругу: «А, правда, что я тебе Богом дана?». Супруг: «Безусловно, родная. Только не знаю, за какие грехи».
Опять улыбнулись? В ходе диалога очень быстро сместилась цель того, зачем мужчине дана женщина.
В качестве еще одного примера приведем высказывание человека, имеющего проблемы с душевным здоровьем: «Не поддавайтесь на уловки психиатров. Галоперидол (антипсихотическое средство) не лечит, а реально разрушает канал связи с космосом, закрывает третий глаз и блокирует чакры!».
Для того, кто произнес эти слова, представление о действии лекарственного препарата отличается от представления читателя. Эта разница в понимании смысла процедуры лечения и является причиной возникновения эмоции после прочтения фразы.
Кстати, при проведении психотерапевтических мероприятий очень часто используются приемы работы с целями и свойствами ситуации или даже со свойствами самого человека, имеющего проблемы психического плана. На приеме у специалиста человек, имея, как ему кажется, существенный недостаток, заявляет:
— У меня проблемы. Я обладаю отрицательной особенностью. Я слишком медлительный.
— Зато Вы обстоятельный (подразумевается продуманность и обоснованность действий), — отвечает психотерапевт.
Иной взгляд на особенность индивидуальной психической организации приводит к положительному эмоциональному эффекту и в следующем случае:
— Я импульсивный, несдержанный и говорю то, что приходит в голову, — заявляет пациент.
— Мне кажется, что у Вас есть другая черта. Вы просто непосредственный и искренний человек, — отвечает специалист.
Искусство специалиста, проводящего психокорректирующую беседу, как раз и заключается в том, чтобы через иной взгляд на свойство (мотив) или цель (использование «недостатка во благо») добиться оптимального состояния (в том числе, эмоции) человека ничего, по сути дела, не меняя.
Примеры подобного рода мы можем найти, обратившись к искусству ведения деловых переговоров или участию в политических саммитах. Можно найти примеры и в целенаправленной смене настроений больших масс людей. В умении наполнить ситуацию иным смыслом и заключается ораторское искусство. Перед битвой у великих пирамид в Гизе Наполеон обратился к солдатам: «С вершин этих пирамид 40 веков смотрят на вас». Всего несколько слов, а как в них отражено величие ситуации! Можно только предполагать, что почувствовал каждый солдат армии Наполеона. Но, безусловно, эти чувства были связаны с особой исключительностью момента, личной значимостью и причастностью к исторической баталии. Мы далеки от мысли утверждать, что только эти слова способствовали разгрому египетских мамлюков. Но боевой дух (эмоция) французской армии в тот момент они значительно подняли.
Теперь о том, каким образом полиграфолог направленно актуализирует динамические личностные смыслы сознания. Обратимся к примеру легендированного скрининга (описание этой технологии дается в последнем разделе книги). Допустим, что в период подготовки к проведению проверки по выявлению лиц, причастных к хищению личных денег у одного из сотрудников, полиграфолог принял решение легендировать свою проверку под кадровый скрининг.
Безусловно, такое решение может быть принято только тогда, когда большая часть персонала, подлежащая проверке, не осведомлена о событии исчезновения денег. Для того чтобы проверка прошла успешно, полиграфолог организует ряд мероприятий прикрытия. Возможно, проводятся какие-то собрания, издается приказ руководителя об улучшении работы с кадрами, – в общем, все то, что придает ситуации характер реальной кадровой проверки.
Далее полиграфолог в тело скринингового вопросника подбирает стимулы, которые были бы априори значимыми для работников, не имеющих отношение к краже денег. Эти стимулы достаточно стандартны и могут касаться вопросов прогулов, использования рабочего времени в личных целях, – всего того, что называется «стандартными» нарушениями работников.
В скрининговый тест также включаются вопросы, реакция на которые призвана определить причастного к хищению денег. Это могут быть вопросы: «За время работы в компании Вы наносили финансовый ущерб сослуживцам?» или «На работе Вы присваивали себе чужие деньги?» Таких вопросов-стимулов, по которым можно выявить причастного, обычно применяется 2-3. Они, как правило, разнятся по форме и «силе» (вероятной эмоциональной насыщенности).
Итак, для сотрудника, не причастного к краже, ситуация носит характер реальной кадровой проверки. Для того же, кто взял деньги, ситуация несколько иная. Она характеризуется тем, что в ней заключена опасность выявления его действий по воровству денег. И, соответственно, в поле личностных смыслов окажутся истинные проверочные стимулы. С использованием модели треугольника представим это следующим образом:
Другим показательным примером направленной актуализации личностных смыслов через «управление свойствами» ситуации и целевым назначением отдельных тестов служит методика выявления ситуационно значимых стимулов Ю.И. Холодного. В качестве тестового инструментария используются два абсолютно одинаковых по формату и набору стимулов поисковых теста на «знания виновного», различие которых заключается только во вводном («нулевом») вопросе.
Задачей тестирования являлось выявление сотрудника силовых структур, вывезшего из зоны локального межнационального конфликта крупную сумму денег. При составлении программы опроса были учтены особенности следования офицерского состава к месту выполнения боевой задачи и обратно. Эти особенности заключались в переброске сил в зону конфликта на воинских эшелонах. События развивались в период нахождения у власти М.С. Горбачева, когда фактически действовал «сухой закон», и провоз спиртного в воинском эшелоне (не говоря уже об употреблении) являлся грубейшим нарушением.
При возвращении из командировки нарушения обычно были связаны с перевозкой табельного оружия или с незаконным вывозом оружия и боеприпасов из зоны конфликта.
В условиях плохой организации и недостаточного контроля офицерский состав вместе с личными вещами перевозил секретную документацию (тетради для записи, проходившими по специальному учету с грифом секретно), что также было строжайше запрещено. А спиртное при обратном следовании, как правило, было в дефиците.
Тест выглядел примерно следующим образом:
| 1.Контрольный ряд:
Вы везли с собой при следовании в командировку… |
2.Проверочный ряд:
Вы везли с собой при следовании из командировки… |
| 0. личные вещи? | |
| 1. комплект запасного обмундирования? | |
| 2. запас продуктов? | |
| 3. спиртное? | |
| 4. крупную сумму денег? | |
| 5. оружие и боеприпасы? | |
| 6. секретную литературу? | |
| 7. документы, удостоверяющие личность? | |
У тех, кто подвергся проверке, и кто был не причастен к вывозу денег, в большинстве случаев паттерн реагирования включал себя реакцию на вопрос о провозе спиртных напитков при следовании к месту временного прохождения службы. Остальные вопросы не вызывали выраженных реакций. Но стоило предъявить те же стимулы, в том же порядке, но предварив их вопросом «При следовании из командировки», как паттерн реагирования менялся. Значимыми становились вопросы об оружии и секретной документации.
Так что же произошло? Те же самые стимулы, имеющие одинаковые значения приобретали различную ситуативную смысловую значимость. Изменялось целевое назначение предъявляемого ряда стимулов. В одном случае он предназначался для исследования ситуации следования в командировку, в другом в ситуацию возвращения. Можно описать изменение смысловой значимости стимулов и с точки зрения изменения ситуации. Изначально общий вопрос «отсылал» опрашиваемого в ситуацию движения в зону конфликта, а потом менял ее на ситуацию возвращения.
При работе с методикой контрольных вопросов успешность ее применения во многом зависит от умения полиграфолога создать ситуативную смысловую значимость контрольной тематике. Это может быть достигнуто через разъяснение опрашиваемому целевого назначения данного типа вопроса. Иногда полиграфологи аргументируют присутствие этого вопроса в тестах необходимостью оценить предрасположенность опрашиваемого к совершению того или иного нарушения или преступления (в зависимости от ситуации, вызвавшей необходимость проведения полиграфной проверки).
Нам известен случай, когда при расследовании разбойного нападения на инкассаторов, полиграфологу удалось убедить опрашиваемого в том, что отсутствие реакции на вопрос о совершении в прошлом подобного рода деяний будет служить своеобразной «охранной грамотой» для опрашиваемого в будущем. Полиграфолог заявлял о том, что уверен в его, опрашиваемого, непричастности к данному событию. Но он также выдвинул предположение, что каждый раз, когда в районе проживания опрашиваемого будут происходить события подобного рода, сотрудники, занимающиеся оперативно-следственными действиями, будут подозревать и проверять опрашиваемого. И вследствие их низкого профессионализма и других негативных качеств, они попытаются «повесить на него» все преступления подобного рода.
В том случае полиграфолог достаточно профессионально подошел к использованию вопросов типа Control. Было учтено то важное обстоятельство, что опрашиваемый до опроса был подвергнут давлению со стороны оперативников, и у него уже было сформировано негативное к ним отношение. Должная подача целевого назначения вопроса контрольного плана и определила его смысловую значимость.
Направленная актуализация смыслов в работе полиграфолога может быть связана и с «подбором» стимулов под существующие свойства ситуации и целевое назначение проверки. Вспомните, мы ранее сказали о тесте «негативных мотивов поступления на работу». И делали поправку на то, что полиграфолог этим тестом исследует цели трудоустройства кандидата, а не его мотивы.
А технология работы с тестом достаточно проста. Еще в ходе предтестовой беседы полиграфолог просит кандидата пояснить мотивы его трудоустройства в организацию. Как правило, перечень причин трудоустройства достаточно стандартен: карьера, профессиональный рост, размер финансового вознаграждения, близость работы к месту проживания и пр. Иногда полиграфолог очень подробно останавливается на указываемых причинах. Он может, например, попросить проранжировать мотивы по значимости. Или попросить пояснить отдельные из них, например, что вкладывает кандидат в понятие карьерного роста. А затем полиграфолог «забывает о них».
На определенном этапе тестирования полиграфолог предъявляет тест формата методики выявления скрываемой информации:
- Вы трудоустраиваетесь в компанию: по совету друзей?
- В целях карьерного роста? (заявленная опрашиваем цель трудоустройства)
- Для сбора закрытой информации о компании? (исследуемая полиграфологом вероятная цель трудоустройства).
- В целях профессионального роста? (заявленная опрашиваем цель трудоустройства).
- Для временного короткого трудоустройства? (исследуемая полиграфологом вероятная цель трудоустройства).
- Заявленная опрашиваем цель трудоустройства.
- Исследуемая полиграфологом вероятная цель трудоустройства.
- Вы скрыли от меня что-либо по поводу мотивов Вашего трудоустройства? (общий контрольный вопрос).
Далее возможные способы реагирования пояснит модель треугольника значимости:
При помощи модели треугольника значимости мы пояснили лишь некоторые моменты работы полиграфолога с точки зрения направленной актуализации динамических личностных смыслов сознания. Некоторые, возможно, увидят в приведенных примерах элементы манипулятивных техник. Наверное, они будут не так уж сильно ошибаться.
Еще раз подчеркнем, что изменение свойств ситуации (мотива), использование подвижности целей и «подбор» стимулов априорной значимости и составляют сущность метода психофизиологической оценки достоверности сообщаемой информации – направленную актуализацию динамических личностных смыслов сознания.
Направленная актуализация динамических личностных смыслов является единственным способом, позволяющим использовать полиграф в качестве «детектора лжи». Мы получаем возможность «выявлять ложь» только тогда, когда стимулы теста и «ложь» (сообщение недостоверной информации) со стороны опрашиваемого начинают восприниматься им как препятствие на пути удовлетворения актуальной потребности (какой бы эта потребность ни была – говоря терминами Б.И.Додонова – глорической, гедонистической, пугнической, праксической). Такое ситуативное (условное) отождествление значимости стимулов для проверяемого и его «лживости/искренности» достигается управлением компонентами треугольника «мотив-смысл-цель».
Но есть то, что в ситуации полиграфной проверки остается непременным. Этот инвариант заключается вот в чем: «полиграф выявляет ложь». И мы нисколько не противоречим сами себе. Выше было показано, что «ложь» не является ни достаточным, ни необходимым фактором проверки. Но полиграфолог, проводя полицейскую проверку или кадровый опрос, предпринимает ряд действий по формированию в сознании опрашиваемого уверенности в том, что при помощи полиграфного устройства ложь распознается. Более того, эти действия направлены на то, чтобы опрашиваемый был абсолютно уверен, что в любом случае, без какой-либо альтернативы, правда будет установлена, а лжец будет разоблачен.
Фактически такими действиями полиграфолога ситуации придается определенное свойство, которое должно обеспечить на время тестирования тождество ситуативной смысловой значимости и сокрытия информации способом лжи. Именно целенаправленное создание ситуации, в которой ложь становиться эквивалентом значимости и делает из регистратора физиологических реакций «детектор лжи».